В наше время мудрость нужна не затем, чтобы знать все, но чтобы сознательно ограничивать себя в излишнем знании.
- А вообще я тут прыгал и думал: страшно представить, насколько сильно человек в наше время находится под прессом социума. Оставляют тебе узкий коридорчик "нормального" поведения, а за любой шаг вправо или влево дают по физиономии. А мне, может, тесно в этом коридорчике?
- Ты о чем?
- Ну смотри! Вздумай я, к примеру, гоняться с трубой пылесоса за людьми на улице или хотя бы безобидно целовать всех прохожих, говоря каждому, как я его люблю, меня мигом упрячут в психушку. Разве это честно?
- Слушай, просто интересно: а внешне я какая? Здоровущая или зелененькая?
- Внешне ты маскируешься под нормальную. А это значит, что ты где-то посередине и вечно мечешься между двумя этими берегами.
Обычные люди учатся на ошибках, а молодые тренеры и доктора - на трупах, которые ещё на что-то надеются.
Невозможно закопать на пути человека все ямы, зато можно научить его из них вылезать.
В этой жизни нас постоянно, почти ежесекундно отвлекают от главного. Чаще это просто мелочные дела, пуржащие глаза рваными бумажками забот. Навязчивая мошкара, лезущая в рот и уши. Мы отвлекаемся, размахиваем руками в иллюзии прежде передавить мошкару, а после уж идти, но она все пуржит и навязчиво пристает, пока мы не превратимся в сплошную рану. Значит, надо просто идти, не обращая внимания на мошкару и не расчесывая укусов.
Это было странное ощущение. Тот, кто пять лет назад казался непогрешимым и бесконечно мудрым, теперь виделся совсем иначе. Идеализм восприятия исчез, уступив место ощущению равенства. Первый вернейший признак взрослости, который при лучшем раскладе останется лет на десять. В худшем - навсегда.
- Сверхзабота - это такая установка профессиональной страдалицы, когда все по умолчанию потомственные свиньи, а ты одна дюймовочка с голубыми глазами. Скажем, попросят ее знакомые два часа с больным ребенком дома посидеть. Она за это время неотложку вызовет, ребенка в клинический госпиталь уложит и насчет операции на носовой перегородке договорится, хотя у него обычный насморк. Опять она вроде бы всех облагодетельствовала - и вновь ей никто спасибо не говорит.
- Но она же хотела как лучше!
- В том-то и беда.
Дочь дяди Германа освоила важнейшее правило взрослой жизни. Если не можешь физический порок - преврати его в достоинство. Лишь то надежно спрятано, что лежит на глазах у всех.
Корабль времени все дальше отходил от пристани детства, унося ее. И вот она стоит наверху, на палубе, и смотрит на полоску воды, которая становится все шире. Хочется закричать, броситься в воду и вплавь вернуться на берег, но лишь одна мысль удерживает: "А кто сказал, что там, дальше, на другом берегу, будет хуже?".
Тупик - это не когда нет выхода. Тупик - это когда нет желания его искать.
Правда - это тот цемент, на котром держится любая ложь, ибо сама по себе ложь есть ничто. Ноль.
- Но ведь это безвыходная ситуация!
- Безвыходных ситуаций не существует. Выход есть всегда. Когда же его нет, остаются вера и надежда, которые сами и творят выход.
Ты внутренне неуверенная. Мятущаяся. Слабая. Скорее интуитивная, чем умная, но с сильной внешней волей. Ты как орех. Снаружи твердая, а внутри мякоть. Ты это знаешь, но скрываешь. Ты потому и несешься так быстро вперед, что страшишься передумать. Отсюда и все твои колебания. Грань между "да" и "нет" для тебя порой такая тонкая, что ты предпочитаешь, чтобы решения принимались за тебя кем-то другим.
Обычно Ванька существовал только в последнем периоде. Лишь изредка память пробуждалась и с болезненной яркостью выдаваа вспышки из периодов предыдущих. Это бывало, например, при случайных встречах с разными мимолетными знакомыми. Чаще всего такие встречи сопровождались легким недоумением, растерянностью, сознанием, что время повернуло вспять и забуксовало.
Каждый час жизни - даже самый скучный внешне, вроде ожидания автобуа - посылается для чего-то определенного. Для некоего внутреннего открытия, безумно важного для всего последующего. В жизни нет неважных моментов и скучных кусков, но есть куски запоротые или недопонятые.
Сложно поверить, что за сутки можно многое передумать, но страдание иногда ускоряет мыслительные процессы. Теперь я совершенно точно вижу, что когда человек не может затормозить себя сам, жизнь помогает ему, заботливо выращивая тормоза внутри. Говорю тебе это на практике.
Или ты ограничиваешь себя сам, или тебя ограничивает жизнь. Закон простой, но убийственный, как 220 вольт в розетке. Не будь этого простого и непреложного правила, жизнь очень быстро превратилась бы в парад эгоизмов.
В этот момент впервые и на всю жизнь Таня поняла, что злых и страшных людей нет. Есть люди больные, озлобленные, потемневшие, нуждающиеся в помощи и понимании.
- А вообще я тут прыгал и думал: страшно представить, насколько сильно человек в наше время находится под прессом социума. Оставляют тебе узкий коридорчик "нормального" поведения, а за любой шаг вправо или влево дают по физиономии. А мне, может, тесно в этом коридорчике?
- Ты о чем?
- Ну смотри! Вздумай я, к примеру, гоняться с трубой пылесоса за людьми на улице или хотя бы безобидно целовать всех прохожих, говоря каждому, как я его люблю, меня мигом упрячут в психушку. Разве это честно?
- Слушай, просто интересно: а внешне я какая? Здоровущая или зелененькая?
- Внешне ты маскируешься под нормальную. А это значит, что ты где-то посередине и вечно мечешься между двумя этими берегами.
Обычные люди учатся на ошибках, а молодые тренеры и доктора - на трупах, которые ещё на что-то надеются.
Невозможно закопать на пути человека все ямы, зато можно научить его из них вылезать.
В этой жизни нас постоянно, почти ежесекундно отвлекают от главного. Чаще это просто мелочные дела, пуржащие глаза рваными бумажками забот. Навязчивая мошкара, лезущая в рот и уши. Мы отвлекаемся, размахиваем руками в иллюзии прежде передавить мошкару, а после уж идти, но она все пуржит и навязчиво пристает, пока мы не превратимся в сплошную рану. Значит, надо просто идти, не обращая внимания на мошкару и не расчесывая укусов.
Это было странное ощущение. Тот, кто пять лет назад казался непогрешимым и бесконечно мудрым, теперь виделся совсем иначе. Идеализм восприятия исчез, уступив место ощущению равенства. Первый вернейший признак взрослости, который при лучшем раскладе останется лет на десять. В худшем - навсегда.
- Сверхзабота - это такая установка профессиональной страдалицы, когда все по умолчанию потомственные свиньи, а ты одна дюймовочка с голубыми глазами. Скажем, попросят ее знакомые два часа с больным ребенком дома посидеть. Она за это время неотложку вызовет, ребенка в клинический госпиталь уложит и насчет операции на носовой перегородке договорится, хотя у него обычный насморк. Опять она вроде бы всех облагодетельствовала - и вновь ей никто спасибо не говорит.
- Но она же хотела как лучше!
- В том-то и беда.
Дочь дяди Германа освоила важнейшее правило взрослой жизни. Если не можешь физический порок - преврати его в достоинство. Лишь то надежно спрятано, что лежит на глазах у всех.
Корабль времени все дальше отходил от пристани детства, унося ее. И вот она стоит наверху, на палубе, и смотрит на полоску воды, которая становится все шире. Хочется закричать, броситься в воду и вплавь вернуться на берег, но лишь одна мысль удерживает: "А кто сказал, что там, дальше, на другом берегу, будет хуже?".
Тупик - это не когда нет выхода. Тупик - это когда нет желания его искать.
Правда - это тот цемент, на котром держится любая ложь, ибо сама по себе ложь есть ничто. Ноль.
- Но ведь это безвыходная ситуация!
- Безвыходных ситуаций не существует. Выход есть всегда. Когда же его нет, остаются вера и надежда, которые сами и творят выход.
Ты внутренне неуверенная. Мятущаяся. Слабая. Скорее интуитивная, чем умная, но с сильной внешней волей. Ты как орех. Снаружи твердая, а внутри мякоть. Ты это знаешь, но скрываешь. Ты потому и несешься так быстро вперед, что страшишься передумать. Отсюда и все твои колебания. Грань между "да" и "нет" для тебя порой такая тонкая, что ты предпочитаешь, чтобы решения принимались за тебя кем-то другим.
Обычно Ванька существовал только в последнем периоде. Лишь изредка память пробуждалась и с болезненной яркостью выдаваа вспышки из периодов предыдущих. Это бывало, например, при случайных встречах с разными мимолетными знакомыми. Чаще всего такие встречи сопровождались легким недоумением, растерянностью, сознанием, что время повернуло вспять и забуксовало.
Каждый час жизни - даже самый скучный внешне, вроде ожидания автобуа - посылается для чего-то определенного. Для некоего внутреннего открытия, безумно важного для всего последующего. В жизни нет неважных моментов и скучных кусков, но есть куски запоротые или недопонятые.
Сложно поверить, что за сутки можно многое передумать, но страдание иногда ускоряет мыслительные процессы. Теперь я совершенно точно вижу, что когда человек не может затормозить себя сам, жизнь помогает ему, заботливо выращивая тормоза внутри. Говорю тебе это на практике.
Или ты ограничиваешь себя сам, или тебя ограничивает жизнь. Закон простой, но убийственный, как 220 вольт в розетке. Не будь этого простого и непреложного правила, жизнь очень быстро превратилась бы в парад эгоизмов.
В этот момент впервые и на всю жизнь Таня поняла, что злых и страшных людей нет. Есть люди больные, озлобленные, потемневшие, нуждающиеся в помощи и понимании.